Никакого
сомнения не вызывает тот факт, что потребность слушать музыку - это
одна из неотъемлемых потребностей человека.Не самая необходимая для
выживания - но одна из самых важных - после того, как выживание
обеспечено.
Многие из нас находятся в замкнутом кругу – поиск средств сушествования – денег – приобретает непозволительно большой вес в жизни. А удовольствие, которое, в принципе, должно приобретаться за эти деньги – непропорционально малый.
Чем больше первого и чем меньше второго, тем менее интересной становится жизнь и тем более бессмысленным существование. А посему хочу разорвать эту порочную зависимость хотя бы в области музыки и начать разговор. О великом чуде – музыке, и не менее великом чуде – звуке. О том, как они пересекаются, и о том, что мы испытываем при этом. Об умении слушать – и умении говорить об этом.
А для начала – немного истории.
На протяжении тысячелетий музыка была характерна своей мгновенностью, так как могла существовать только в контакте с инструментом. Каждый раз исполнение было разовым, уникальным процессом, который со звучанием последней ноты бесследно исчезал – и оставался только в воспоминания тех считанных людей, которые присутствовали при этом. Наличие нотной записи никоим образом не гарантировало повторяемости исполнений – работало все – зал, публика, погода, меню за обедом у первой скрипки, настроение дирижера...
Залы не резиновые, да и увеличивать их было нельзя – при отсутствии усиления звука акустические инструменты попросту не слышны. Цены на билеты кусались (и сейчас тоже) – таким образом, считанные единицы могли приобщиться к вершинам мирового искусства. Как следствие – не было никакой промышленности, связанной с музыкой – разве что Страдивари Ко, а также несколько типографий по изготовлению нотных сборников. Все изменил Томас Эдисон своим изобретением. В 1877 году появился фонограф. Впервые исполнение и прослушивание музыки перестали быть одновременными актами.
Собственно говоря, и сегодня принцип остался тем же – сначала музыку записывают на носитель, а потом прослушивают на аппарате. Их качество и цена вторичны. Музыкальная запись стала товаром – реальным и осязаемым. Первые тридцать лет двадцатого века на земле процветал граммофонный рай. Не был еще выработан стандарт скорости вращения дисков – на них записывалась нота «ля» (для того, чтобы сравнивая ее звучание с камертоном, можно было выставить точную скорость с помощью специального регулятора, встраиваемого в граммофон). Только в 1925 году появился единый стандарт – 78 об. в минуту.
Запись была акустической – то есть без вмешательства электроники – и, надо сказать, исключительно высокого качества для того времени. Неудивительно – у главного «босса» пластиночного бизнеса Берлинера техником (!) работал Фред Гайсберг - урожденный лорд Чемберлен. Именно тогда миллионы меломанов с помощью граммофона получали истинное наслаждение от прослушивания записей великих артистов – Э.Карузо, Ф. Шаляпина, М. Баттистини, Т. Руффо и многих других.
Граммофонные пластинки страшно шумели, частотные характеристики записи сегодня вызывают снисходительную улыбку – если не откровенный смех, и тем не менее эта, несовершенная с позиций сегодняшнего, дня техника увлекала слушателя, позволяя ему с абсолютной достоверностью прочувствовать все нюансы вокального искусства. Не случайно говорю – «вокального», так как граммофон имел очень существенный недостаток – он не хотел «сотрудничать» с большими коллективами. Запись была акустической – то есть с помощью механической звукоулавливающей трубы, а рассадить коллектив на равном расстоянии от нее было практически невозможно. Происходило выпячивание одних и затушевывание других инструментов.
С этим, в принципе, можно было бы смириться – но способность и, я бы сказал, страсть человека к усовершенствованию, а особенно в условиях свободного рынка, подстегиваемого денежными вливаниями, безгранична.
В 1925 году в звукозаписи произошла революция - практически все фирмы перешли на электромузыкальную запись. Вместо простейших механических приспособлений для передачи звука от рупора до резца, гравирующего информационную канавку, пришла электроника, а с ней и сопутствующие атрибуты – микрофон, усилитель, рекордер. Итак, первый по- настоящему значимый прорыв в деле достижения высокой верности звучания был достигнут в 1925 году, после внедрения разработанного в 1924 году американской фирмой Bell Telephone Laboratories электромеханического способа записи с использованием угольного микрофона, лампового усилителя и электрического рекордера.
Революционность этого шага состояла в том, что энергия записываемого звука использовалась лишь для изменения электрического сопротивления угольного порошка в микрофоне, в то время как работой резца управлял отдельный ламповый усилитель, что позволило значительно увеличить уровень записанного на диск сигнала и снизить его искажения. Результат внедрения этого новшества превзошел все ожидания: - уже в 1929 году диапазон записанных на пластинку частот достиг 50-6000 Гц, а к 1934 году его удалось довести до 30-8000 Гц. Очень важно, что при этом динамический диапазон записи также заметно расширялся, одновременно с уменьшением искажения звука.
Не меньших успехов добились в те годы и разработчики воспроизводящей аппаратуры – к началу 30-х годов уже появились проигрыватели с электромеханическими звукоснимателями – магнитной головкой (речь идет не о магнитофонах, а о картриджах (иглодержателях) с подвижным магнитом – так называемые ММ-головки, в отличие от обычных иглодержателей с подвижной катушкой – МС-головок) и электрическим приводом диска. Тогда же были разработаны и первые кристаллические звукосниматели на основе пьезоэлемента из сегнетовой соли. Так как эти звукосниматели сами не излучали звуковых волн, а только преобразовывали колебания иглы в электрические сигналы, их использование позволило уменьшить нагрузку на иглу до 30-50 грамм, что способствовало меньшему износу пластинки, и, как следствие, более качественному звучанию при многократном ее использовании.
Конструктивно электрические проигрыватели в те годы часто встраивали в приемники, и такие комбинации – радиолы – получили к началу 40-х годов очень широкое распространение. Надо сказать, что некоторые образцы довоенной аудиотехники благополучно дожили до наших дней во вполне рабочем состоянии. И это не случайно – достаточно посмотреть на их конструкцию – простая схемотехника на лампах. Навесной монтаж. Отсутствие электролитических конденсаторов, использование толстых одножильных медных проводов. Динамики большого диаметра с диффузорами из бумаги, мощный объемный корпус из дерева, что способствовало хорошему воспроизведению низких частот.
Старшее поколение читателей наверняка помнит трофейные Телефункены и Ухеры, а если и молодежи доведется их послушать, то она наверняка не будет разочарована звучанием какой-нибудь достаточно мощной станции на ДВ.
Со временем стало ясно, что максимальные параметры, которые можно получить от широкополосного громкоговорителя – 60-12000 Гц при искажениях звука около 6% , и в конце 1945 года появились первые модели радиол с двумя громкоговорителями, работающими в разных частотных диапазонах. При этом основной элемент работал до частот 5-6 кГц, а высокочастотная «пищалка» включалась с 3,5-4 кГц.
В 1946 году произощло знаменательное событие – фирма London Record выпустила первый настоящий Hi-Fi проигрыватель – имевщий частотную характеристику 50-14000 Гц.
Кстати сказать, термин Hi-Fi (High Fidelity – «высокая верность» воспроизведения) был введен английским инженером Хартлеем еще в 1932 году для рекламы своих громкоговорителей с постоянным магнитом. На эти же годы приходятся и первые опыты по созданию стереофонических записей. Одно из первых предложений метода стереозаписи с помощью двух независимых рекордеров на две стороны звуковой канавки было опубликовано в 1941 году в американском журнале Electronics. Однако первые стереопластинки появились только в 1957 году. Но их появлению предшествовало еще одно знаменательное событие – изобретение долгоиграющей пластинки LP (Long Play) на 33.1/3 об. в минуту компанией Columbia Broadcasting. И это была вторая аудиореволюция, так как пластинка LP могла звучать 50 минут при прослушивании обеих сторон, в то время как обычная пластинка на 78 оборотов – всего 8 минут.
Обязан оговориться – далеко не все с энтузиазмом восприняли появление новых технологий – так называемые «аудиомонахи» ностальгически воспевающие прошлое, утверждают, что именно на этом этапе в индустрию звукозаписи и звуковоспроизведения были заложены мощнейшие мины замедленного действия, которые начинают взрываться только сейчас. Дело в том, утверждают они, что музыкант – будь то солист, будь то в составе оркестра, физиологически не может «быть в форме» более 15-20 минут. А раз так, то он неизбежно начинает делать ошибки – и для того, чтобы их исправить, необходим звукорежиссер с ножницами и клеем. Чтобы было что клеить, вместо прямой записи на диск с минимальным использованием электорприборов появилась необходимость в мастер-ленте (с неизбежным увеличением в тракте количества трансформаторов, конденсаторов, ламп или транзисторов, сопротивлений и просто добавлением десятков метров проводов), что само по себе уже не могло не сказаться на качестве звука записанного на магнитной мастер-ленте, после режиссуры которой звук переписывался «вчистую» на еще одну магнитную ленту, с которой, собственно, и гравировался мастер-диск. По их мнению, сам факт режиссуры, склеек и т.д. сам по себе выхолащивал эмоциональную составляющую музыки, не говоря уже о вдохновении исполнителя – какое там вдохновение, когда по десять раз приходится переигрывать одно и то же место! А если на это накладывались неизбежные издержки при многократных перезаписях, то мы – потребители – стали получать некий красиво, на первый взгляд, упакованный эрзац музыки.
С ними можно и нужно, конечно, спорить – но, согласитесь, что-то в их словах есть – а чем иначе объяснить неизъяснимое наслаждение от музыки «вживую»? И это несмотря на далеко не всегда хорошую акустику зала, на шелест конфетных оберток, кашляние соседа и шарканье ног опоздавших.
Чем хорош наш мир – оставив «аудиомонахам» раритетные записи на 78 об. мы с вами продолжим наслаждаться тем, что дает нам современная техника, за которую, увы приходится платить, и очень недешево.
Вернемся к нашим любимым LP. Они имели частотный диапазон 30-13000 Гц при отношении сигнал/шум 35-40 дБ, а в 1950 году оно увеличилось еще на 10дБ после изобретения метода записи с переменным шагом. Повышение качества звука виниловых пластинок явилось мощным стимулом к быстрому совершенствованию усилителей и акустических систем. Появление стереозаписи в 1957 году еще резче ускорило развитие бытовой техники, что позволяет говорить о третьей революции в аудиотехнике.
«Золотые» 60-е годы прошли под знаком расцвета стереофонических систем, которые к концу десятилетия одержали над моно безоговорочную победу. Качественные показатели лучших моделей стереомагнитофонов на скорости 19,05 см/с в канале запись/воспроизведение достигали частотного диапазона в 40-18000 Гц при динамическом диапазоне 50дБ (Grundig TK - 46).
Лучшие модели стереопроигрывателей с магнитными головками звукоснимателей и вовсе могли воспроизводить сигналы в полосе частот 10-25000 Гц и даже более. За такие параметры, пожалуй, не будет стыдно приличному «вертаку» и в наши дни.
Ламповые усилители тех лет принято считать классическими. В частности, именно тогда (1959-1961 годы) были разработаны знаменитые усилители фирмы Marantz Model 7, Model 8, Model 9, которые и поныне очень высоко ценятся аудиофилами. Их популярность столь высока, что когда в конце 90-годов фирма выпустила ограниченным тиражом эти модели (полностью соблюдая не только технологи).
Многие из нас находятся в замкнутом кругу – поиск средств сушествования – денег – приобретает непозволительно большой вес в жизни. А удовольствие, которое, в принципе, должно приобретаться за эти деньги – непропорционально малый.
Чем больше первого и чем меньше второго, тем менее интересной становится жизнь и тем более бессмысленным существование. А посему хочу разорвать эту порочную зависимость хотя бы в области музыки и начать разговор. О великом чуде – музыке, и не менее великом чуде – звуке. О том, как они пересекаются, и о том, что мы испытываем при этом. Об умении слушать – и умении говорить об этом.
А для начала – немного истории.
На протяжении тысячелетий музыка была характерна своей мгновенностью, так как могла существовать только в контакте с инструментом. Каждый раз исполнение было разовым, уникальным процессом, который со звучанием последней ноты бесследно исчезал – и оставался только в воспоминания тех считанных людей, которые присутствовали при этом. Наличие нотной записи никоим образом не гарантировало повторяемости исполнений – работало все – зал, публика, погода, меню за обедом у первой скрипки, настроение дирижера...
Залы не резиновые, да и увеличивать их было нельзя – при отсутствии усиления звука акустические инструменты попросту не слышны. Цены на билеты кусались (и сейчас тоже) – таким образом, считанные единицы могли приобщиться к вершинам мирового искусства. Как следствие – не было никакой промышленности, связанной с музыкой – разве что Страдивари Ко, а также несколько типографий по изготовлению нотных сборников. Все изменил Томас Эдисон своим изобретением. В 1877 году появился фонограф. Впервые исполнение и прослушивание музыки перестали быть одновременными актами.
Собственно говоря, и сегодня принцип остался тем же – сначала музыку записывают на носитель, а потом прослушивают на аппарате. Их качество и цена вторичны. Музыкальная запись стала товаром – реальным и осязаемым. Первые тридцать лет двадцатого века на земле процветал граммофонный рай. Не был еще выработан стандарт скорости вращения дисков – на них записывалась нота «ля» (для того, чтобы сравнивая ее звучание с камертоном, можно было выставить точную скорость с помощью специального регулятора, встраиваемого в граммофон). Только в 1925 году появился единый стандарт – 78 об. в минуту.
Запись была акустической – то есть без вмешательства электроники – и, надо сказать, исключительно высокого качества для того времени. Неудивительно – у главного «босса» пластиночного бизнеса Берлинера техником (!) работал Фред Гайсберг - урожденный лорд Чемберлен. Именно тогда миллионы меломанов с помощью граммофона получали истинное наслаждение от прослушивания записей великих артистов – Э.Карузо, Ф. Шаляпина, М. Баттистини, Т. Руффо и многих других.
Граммофонные пластинки страшно шумели, частотные характеристики записи сегодня вызывают снисходительную улыбку – если не откровенный смех, и тем не менее эта, несовершенная с позиций сегодняшнего, дня техника увлекала слушателя, позволяя ему с абсолютной достоверностью прочувствовать все нюансы вокального искусства. Не случайно говорю – «вокального», так как граммофон имел очень существенный недостаток – он не хотел «сотрудничать» с большими коллективами. Запись была акустической – то есть с помощью механической звукоулавливающей трубы, а рассадить коллектив на равном расстоянии от нее было практически невозможно. Происходило выпячивание одних и затушевывание других инструментов.
С этим, в принципе, можно было бы смириться – но способность и, я бы сказал, страсть человека к усовершенствованию, а особенно в условиях свободного рынка, подстегиваемого денежными вливаниями, безгранична.
В 1925 году в звукозаписи произошла революция - практически все фирмы перешли на электромузыкальную запись. Вместо простейших механических приспособлений для передачи звука от рупора до резца, гравирующего информационную канавку, пришла электроника, а с ней и сопутствующие атрибуты – микрофон, усилитель, рекордер. Итак, первый по- настоящему значимый прорыв в деле достижения высокой верности звучания был достигнут в 1925 году, после внедрения разработанного в 1924 году американской фирмой Bell Telephone Laboratories электромеханического способа записи с использованием угольного микрофона, лампового усилителя и электрического рекордера.
Революционность этого шага состояла в том, что энергия записываемого звука использовалась лишь для изменения электрического сопротивления угольного порошка в микрофоне, в то время как работой резца управлял отдельный ламповый усилитель, что позволило значительно увеличить уровень записанного на диск сигнала и снизить его искажения. Результат внедрения этого новшества превзошел все ожидания: - уже в 1929 году диапазон записанных на пластинку частот достиг 50-6000 Гц, а к 1934 году его удалось довести до 30-8000 Гц. Очень важно, что при этом динамический диапазон записи также заметно расширялся, одновременно с уменьшением искажения звука.
Не меньших успехов добились в те годы и разработчики воспроизводящей аппаратуры – к началу 30-х годов уже появились проигрыватели с электромеханическими звукоснимателями – магнитной головкой (речь идет не о магнитофонах, а о картриджах (иглодержателях) с подвижным магнитом – так называемые ММ-головки, в отличие от обычных иглодержателей с подвижной катушкой – МС-головок) и электрическим приводом диска. Тогда же были разработаны и первые кристаллические звукосниматели на основе пьезоэлемента из сегнетовой соли. Так как эти звукосниматели сами не излучали звуковых волн, а только преобразовывали колебания иглы в электрические сигналы, их использование позволило уменьшить нагрузку на иглу до 30-50 грамм, что способствовало меньшему износу пластинки, и, как следствие, более качественному звучанию при многократном ее использовании.
Конструктивно электрические проигрыватели в те годы часто встраивали в приемники, и такие комбинации – радиолы – получили к началу 40-х годов очень широкое распространение. Надо сказать, что некоторые образцы довоенной аудиотехники благополучно дожили до наших дней во вполне рабочем состоянии. И это не случайно – достаточно посмотреть на их конструкцию – простая схемотехника на лампах. Навесной монтаж. Отсутствие электролитических конденсаторов, использование толстых одножильных медных проводов. Динамики большого диаметра с диффузорами из бумаги, мощный объемный корпус из дерева, что способствовало хорошему воспроизведению низких частот.
Старшее поколение читателей наверняка помнит трофейные Телефункены и Ухеры, а если и молодежи доведется их послушать, то она наверняка не будет разочарована звучанием какой-нибудь достаточно мощной станции на ДВ.
Со временем стало ясно, что максимальные параметры, которые можно получить от широкополосного громкоговорителя – 60-12000 Гц при искажениях звука около 6% , и в конце 1945 года появились первые модели радиол с двумя громкоговорителями, работающими в разных частотных диапазонах. При этом основной элемент работал до частот 5-6 кГц, а высокочастотная «пищалка» включалась с 3,5-4 кГц.
В 1946 году произощло знаменательное событие – фирма London Record выпустила первый настоящий Hi-Fi проигрыватель – имевщий частотную характеристику 50-14000 Гц.
Кстати сказать, термин Hi-Fi (High Fidelity – «высокая верность» воспроизведения) был введен английским инженером Хартлеем еще в 1932 году для рекламы своих громкоговорителей с постоянным магнитом. На эти же годы приходятся и первые опыты по созданию стереофонических записей. Одно из первых предложений метода стереозаписи с помощью двух независимых рекордеров на две стороны звуковой канавки было опубликовано в 1941 году в американском журнале Electronics. Однако первые стереопластинки появились только в 1957 году. Но их появлению предшествовало еще одно знаменательное событие – изобретение долгоиграющей пластинки LP (Long Play) на 33.1/3 об. в минуту компанией Columbia Broadcasting. И это была вторая аудиореволюция, так как пластинка LP могла звучать 50 минут при прослушивании обеих сторон, в то время как обычная пластинка на 78 оборотов – всего 8 минут.
Обязан оговориться – далеко не все с энтузиазмом восприняли появление новых технологий – так называемые «аудиомонахи» ностальгически воспевающие прошлое, утверждают, что именно на этом этапе в индустрию звукозаписи и звуковоспроизведения были заложены мощнейшие мины замедленного действия, которые начинают взрываться только сейчас. Дело в том, утверждают они, что музыкант – будь то солист, будь то в составе оркестра, физиологически не может «быть в форме» более 15-20 минут. А раз так, то он неизбежно начинает делать ошибки – и для того, чтобы их исправить, необходим звукорежиссер с ножницами и клеем. Чтобы было что клеить, вместо прямой записи на диск с минимальным использованием электорприборов появилась необходимость в мастер-ленте (с неизбежным увеличением в тракте количества трансформаторов, конденсаторов, ламп или транзисторов, сопротивлений и просто добавлением десятков метров проводов), что само по себе уже не могло не сказаться на качестве звука записанного на магнитной мастер-ленте, после режиссуры которой звук переписывался «вчистую» на еще одну магнитную ленту, с которой, собственно, и гравировался мастер-диск. По их мнению, сам факт режиссуры, склеек и т.д. сам по себе выхолащивал эмоциональную составляющую музыки, не говоря уже о вдохновении исполнителя – какое там вдохновение, когда по десять раз приходится переигрывать одно и то же место! А если на это накладывались неизбежные издержки при многократных перезаписях, то мы – потребители – стали получать некий красиво, на первый взгляд, упакованный эрзац музыки.
С ними можно и нужно, конечно, спорить – но, согласитесь, что-то в их словах есть – а чем иначе объяснить неизъяснимое наслаждение от музыки «вживую»? И это несмотря на далеко не всегда хорошую акустику зала, на шелест конфетных оберток, кашляние соседа и шарканье ног опоздавших.
Чем хорош наш мир – оставив «аудиомонахам» раритетные записи на 78 об. мы с вами продолжим наслаждаться тем, что дает нам современная техника, за которую, увы приходится платить, и очень недешево.
Вернемся к нашим любимым LP. Они имели частотный диапазон 30-13000 Гц при отношении сигнал/шум 35-40 дБ, а в 1950 году оно увеличилось еще на 10дБ после изобретения метода записи с переменным шагом. Повышение качества звука виниловых пластинок явилось мощным стимулом к быстрому совершенствованию усилителей и акустических систем. Появление стереозаписи в 1957 году еще резче ускорило развитие бытовой техники, что позволяет говорить о третьей революции в аудиотехнике.
«Золотые» 60-е годы прошли под знаком расцвета стереофонических систем, которые к концу десятилетия одержали над моно безоговорочную победу. Качественные показатели лучших моделей стереомагнитофонов на скорости 19,05 см/с в канале запись/воспроизведение достигали частотного диапазона в 40-18000 Гц при динамическом диапазоне 50дБ (Grundig TK - 46).
Лучшие модели стереопроигрывателей с магнитными головками звукоснимателей и вовсе могли воспроизводить сигналы в полосе частот 10-25000 Гц и даже более. За такие параметры, пожалуй, не будет стыдно приличному «вертаку» и в наши дни.
Ламповые усилители тех лет принято считать классическими. В частности, именно тогда (1959-1961 годы) были разработаны знаменитые усилители фирмы Marantz Model 7, Model 8, Model 9, которые и поныне очень высоко ценятся аудиофилами. Их популярность столь высока, что когда в конце 90-годов фирма выпустила ограниченным тиражом эти модели (полностью соблюдая не только технологи).
Комментариев нет:
Отправить комментарий