СЛЫШАТЬ. ЧУВСТВОВАТЬ. ПОНИМАТЬ. Часть 11.

Изменение понимания литературы в детстве.

 

После того, как я открыл для себя Бетховена в 11-12 лет, я уже не мог слушать рок и поп музыку. Ее структура и содержание, а главное ее масштаб казались мне очень просто обозримыми, за ними я не находил ничего невидимого, космического. Как я уже писал выше, в подростковый период у меня случилось помрачение на несколько лет, но выход из него был заложен именно в детстве: внедренная глубоко в душу, истина все-таки нашла позже способ возрождения. И если быть до конца откровенным, то популярная музыка в подростковый период меня не столько интересовала сама по себе, сколько интересовала возможность коммуникации со своими сверстниками. То есть, как я уже определил выше, она для меня стала более актуальна. Проблема была лишь в том, что я тогда не мог, а может, не очень хотел давать себе в этом отчет.

 

Но раньше, в детстве, я был умнее, чем в подростковый период. Выполняя домашние задания по сольфеджио, я тоже находил неплохие мелодии и музыкальные фигуры, которые вполне были, как мне казалось, сопоставимы с тем, что я слышал у рок-поп музыкантов. Я начал задумываться, а не является ли такое смелое заявление о себе, как это делают рок-поп музыканты, результатом ограничения их умственных и интеллектуальных способностей. Мне, например, и в голову не пришло бы выставлять на всеобщий суд то, что я сочинил. Потому, что это мне казалось ограниченным. Вот в музыке Баха, Моцарта и Бетховена действительно не было видно никаких границ. Очередной раз, прослушивая произведения старых классиков, я думал, как вообще простому смертному человеку может придти в голову такое?

 

Однако очевидно и другое – в тот период я все равно не мог понимать классику так, как понимаю ее, к примеру, сейчас. Тут главное не впасть в заблуждение – восприятие в детстве не было всеобъемлющим. Но классика – поэтому и классика, что она никогда не бывает постижима до конца! В любом возрасте! С возрастом открываются новые уровни. Этим она отличается от популярной музыки. В этом и ее трансцендентность!

 

Мысли об ограниченном мироощущении авторов мне приходили не только при прослушивании музыки. Надо сказать, что открытие литературы тоже было внешне случайно. Но оно как две капли воды было похоже на музыкальное, поэтому я, вкратце, поделюсь опытом. Оно тоже повлияло на мою судьбу и мировоззрение, и произошло именно тогда, когда должно было произойти.

 

Формулировка определения «понимать».

 

Перед тем как вспомнить первые впечатления от воздействия поэзии, думаю, что следует дать первое из четко сформулированных определений слова «понимать». Это определение промежуточное, неокончательное, и одно из множеств – так как именно глубокому анализу определения «понимать» посвящена данная работа, а, значит, это определение не может быть формулировкой всеобъемлющего объяснения. Однако слово «понимать» настолько потеряло свою истинную глубину, что настало время описать его хотя бы какой-нибудь понятной формулой, чтобы не было впоследствии недоумений.

 

 Получается, что некоторые люди считают, что если тот или иной человек читал, то есть физически водил глазами по строкам произведения, то он его знает. Но еще страшнее, что он наверняка уверен, что понимает произведение.

 

Понимать произведение – это значит, что оно вошло в системные связи читающего, слушающего или смотрящего. Значит, что оно изменило и продолжает изменять качество и смысл жизни, влияет на последующие поступки. Это значит, что произведение теперь является частью личной душевной системы, через которую познается мир.

 

Ни факт самого чтения или слушания, ни факт узнавания, ни факт знания наизусть – не являются признаками понимания произведения.